[betha]

Мама моя родила меня сыном,
но только родила меня ни в чем.
И вот лежал раздетый я — мужчина,
а женщины одетые кругом.
Эх, были б зубы — я бы крепко стиснул.
Слова бы знать — чего-нибудь б сказал,
но нет зубов и слов, и я не пискнул,
чем очень удивил медперсонал.
Лежу молчу, как куколка в коробке,
весь красный от обиды и стыда.
Но очень больно шлепнули по попке,
не выдержал, заплакал я тогда.
Взглянул я на часы у акушерки и вижу,
до обеда долгий срок.
И взвесили меня, и сняли мерку,
а лучше б посадили на горшок.
Мне ярлычок на руку прицепили,
что в нем, не дали даже прочитать.
Пеленкой туго-натуго скрутили —
ногой не дрыгнуть, нос не почесать.
Мне толком рассмотреть не дали маму,
боюсь, подменят, отдадут чужой.
Конечно же, я здесь хороший самый и спрос,
понятно, на меня большой.
В палату отнесли, а там девчонки
и даже, очень многие, не спят.
У некоторых мокрые пеленки,
но чистый и такой приятный взгляд.
В глазах их столько нежности и ласки,
но только я представиться хотел —
суёт мне соску тетя в белой маске.
Так ничего сказать и не успел.
Ох, как же не люблю я соску эту,
ее мне станут тыкать день и ночь.
Мне сделали молочную диету,
а я бы и борща поесть не прочь.
Я терпеливым был, не корчил рожи
и вот увидел мамочку свою.
Ух, до чего же мамы здесь похожи.
Все в белом, будто ангелы в раю.
И лишь моя — само очарование!
Пришла ко мне любовь, вот чудеса!
И назначать я начал ей свидания
так часто, через каждых три часа.
И стала жизнь моя подобна чуду,
судьбой своей доволен я вполне.
Знакомиться я завтра с папой буду;
его в окно покажет мама мне.
Приятно будет с папой повидаться,
он очень счастлив, видно по всему.
Посмотрим, как он будет улыбаться,
когда я ночью спать не дам ему.